Вадим Тихонов: «Быть солистом лучшего театра России — это подарок судьбы»

Заслуженный артист России, оперный певец Вадим Тихонов отмечает большой юбилей.

Шестьдесят лет! Из них (в это трудно поверить!) почти пятьдесят он занимается своей любимой профессией. И большая часть жизни прошла на сцене самого главного театра страны — Большого…

«ПРЫГНУЛ В ПОСЛЕДНИЙ ВАГОН»

— Вадим, ну что, жизнь удалась?

— Ну учитывая, что за свою жизнь я спел порядка ста ролей, то, конечно, да. И думаю, своей работой я привнес немалый вклад в российскую культуру. Вообще, в следующем году исполняется 50 лет моей творческой деятельности (Тихонов был еще солистом Большого детского хора радио и телевидения под руководством Виктора Попова. — Ред.).

— А вы помните, как все начиналось в Большом? Как удалось попасть в главный театр страны?

— Дело было в самом начале 90-х. В то время меня назвали лучшим Онегиным — больше двухсот раз исполнял его в разных театрах мира. Тогда в Большом театре искали исполнителя на роли Онегина, Роберта в «Иоланте» и Фигаро в «Севильском цирюльнике». И уже готовы были меня пригласить, но… поступило очень заманчивое предложение поработать по контракту в Германии, и я уехал в Европу.

В стране меня не было год. Когда вернулся, продолжил работать в музыкальном театре Наталии Сац. А однажды узнал, что в Большом объявили конкурс, и, что называется, загорелся. До сих пор помню тот день. У меня было два спектакля — в двенадцать и в четыре. После второго уже на поклоны не остался, еле-еле успел разгримироваться, рванул в Большой. Предварительно позвонил туда, мне сказали: «Приезжай, может быть, успеешь!»

* В начале 90-х его называли лучшим Онегиным

 

А нужно заметить, что в те годы конкурс в Большой театр был очень непростым испытанием. Состоял он из трех этапов. Первый — пение в Бетховенском зале. Второй — пение под рояль на исторической сцене. И третий — это уже исполнение с оркестром.

Присутствовали все руководство, все мастера, народные артисты СССР… И помню: вбегаю я в Большой театр, весь запыхавшийся, и мне говорят: скорее, там уже последний выступает! И все-таки я успел, выступил. Как оказалось, успешно. То есть, можно сказать, прыгнул в последний вагон.

— Счастливы, наверное, были неимоверно?

— Я сначала даже не поверил! Осознание того, что я — солист Большого театра, пришло ко мне не сразу. А потом… Ну конечно, я был счастлив, что и говорить! Быть солистом лучшего театра России — это подарок судьбы.

— О конкуренции в Большом ходят легенды. Например, Майя Плисецкая рассказывала, как ей в пуанты перед спектаклем сыпали толченое стекло. Неужели с вами ничего подобного не случалось?

— Возможно, у балетных острее конкуренция. Они люди еще очень молодые, а потому несдержанные, могут совершать необдуманные поступки. У оперных такого, как правило, нет. И у нас в коллективе все было и остается по-человечески. Все стараются сохранить товарищеские, дружеские отношения. Спектакль — это ведь совместное творчество, значит, должны помогать друг другу.

— Вы пришли в Большой из Детского музыкального театра Наталии Сац. Это помогло в работе?

— Да, очень! Театр Сац стал для меня прекрасной подготовкой к Большому. Я вообще убежден, что в главный театр страны должны приходить уже очень хорошо подготовленные певцы. Ведь раньше так и было. В театр попадали только настоящие профессионалы, очень опытные. В Большом это практически жизненно необходимо.

Мне рассказывали, что многие молодые исполнители ломались — и психологически, и физически. Даже голоса ломались. Мало того, некоторые очень известные певцы выходили на сцену Большого театра, а их даже слышно не было. Голос в записи или с микрофоном звучал мощно и прекрасно, а в Большом выступление оказывалось провальным. Так что петь в этом театре — испытание, которое проходят далеко не все. И поэтому, конечно, прежде чем принять человека на работу в Большой, нужны прослушивания со сцены. Голос должен быть «полетный».

А сегодня прослушивания проходят несколько по-другому. Прослушивает главный дирижер в большом зале, но под рояль. А я думаю, что лучше все-таки прослушивать под симфонический оркестр. Прежняя система все же доказала свою эффективность. Старая гвардия и сейчас достойно поет в различных театрах мира.

* Великий Калашников говорил: «Для меня пели только два солиста Большого: Лемешев и Тихонов»

 

«ПРИНЯЛ ВИСКИ – И ГОЛОС ВЕРНУЛСЯ»

— Вадим, в вашей биографии есть еще один любопытный факт — вы работали манекенщиком. А это как-то помогло вам в основной профессии?

— Помогло, и очень. Я совершенно комфортно чувствовал себя на сцене, не было зажима, стеснения. И, что немаловажно в профессии, я комфортно себя чувствовал в любом костюме, умел их носить.

Могу сказать, очень рад, что когда-то случайно оказался в роли манекенщика. Дело в том, что в те годы я был еще студентом, много занимался. Получал повышенную стипендию, но, как вы сами понимаете, хотелось еще где-то подзаработать. И совершенно случайно я увидел объявление о наборе манекенщиков. Меня еще привлекло и то, что это был знаменитый Дом моделей на Кузнецком. Мне предложили зарплату 120 рублей, и для меня, совсем еще юного человека, конечно, это было хорошее подспорье. Кстати, меня звали работать манекенщиком в Париж. Но я все-таки выбрал сцену.

— Оперные певцы, как правило, очень интересно рассказывают о своей подготовке к спектаклю. Кто-то вообще не ест, кто-то закрывается на целый день в комнате, и домашние ходят на цыпочках, чтобы не нарушить его покой. Как у вас это происходит?

— Во-первых, я стараюсь как следует выспаться. Еще очень важно поесть часа за два-три до спектакля, чтобы не было давления на диафрагму в момент выступления. Ну и святое дело — посмотреть ноты.

— В свое время Галина Вишневская рассказывала, что, когда она возвращалась домой после успешного выступления, дети уже спали, Ростропович, как всегда, был на гастролях. И она откупоривала бутылку шампанского, закуривала сигарету и чокалась с зеркалом: «Ну будь здорова, Вишня!»

— Ну я думаю, что Галина Павловна за свой успех могла поднять и бокал чего-нибудь покрепче. И это связано только с одним — на голос более положительно влияют крепкие спиртные напитки. Вы знаете, что Карузо перед выступлением принимал 150 граммов виски? Это было очень полезно для его басовых связок…

— А вы сколько принимаете?

— Я нисколько. Это ведь не только полезно, но и очень опасно. Можешь забыть текст…

— И ни разу в вашей практике такого не было?

— Только однажды пришлось принять. Дело было в Австралии, я там должен был выступать с сольными концертами. И вдруг из-за очень длительного перелета и разницы во времени у меня пропал голос. Ужас! Что делать? Я открываю рот — и… тишина. Просто как рыба!

Ко мне в номер уже заходит импресарио, сообщает, что скоро нужно ехать на выступление. Показываю ему: голоса нет, пропал. Он мне так уверенно: «Сейчас все исправим!» Наливает виски. Я принял… И все! Ситуация была спасена! Пятнадцать минут — и голос появился…

А вообще, я считаю, что певец, конечно, должен следить за своим здоровьем, чтобы как можно дольше оставаться в форме, петь и хорошо петь. Я стараюсь регулярно заниматься спортом: играю в большой теннис, плаваю, хожу в баню. Стараюсь укреплять организм, не курю. Как говорится, в здоровом теле — здоровый дух. Это помогает с оптимизмом смотреть в будущее, думать о новых проектах, новых партиях, новых встречах. Как знать, может быть, в шестьдесят лет жизнь только начинается?..

Источник: mirnov.ru